Вчера в облминсельхозе заседала комиссия: решала вопрос о введении в области в связи с засухой режима ЧС. Долго заседала. И объявила так называемую ЧС-1, что есть готовность к введению ЧС-2, что будет означать официальное признание ситуации в области чрезвычайной. Ее объявлять она собирается 18 июня.
Реально ситуация в сельском хозяйстве области давно чрезвычайная.
И с каждым днем ухудшается. Синоптики обещают понижение температуры «после дождичка в четверг». Дождичков нет. Даже локальных. Свирепствует засуха. В тени зашкаливает за 40 градусов. А на почве местами под 70. Трещины на ней — нога проваливается. В южных районах уже никакой дождь не поможет. Горят посевы, еще недавно подававшие надежду, в северных районах.
Калачевский район. Хозяйства одно за другим принимают решение о культивации полей под яровыми и переводе их в полупар. В субботу в районе начинается уборка озимых. Вопрос в том, что убирать. Даже то зерно, что есть, не взять. Кроме нещадного солнца здесь свирепствует гессенская муха. От 50 до 80% выращенного свалила на землю. Фермер Николай Олейников, один из авторитетнейших агрономов области, извернулся: поставил на комбайны стеблеподъемники. Что-то с их помощью спасет: по 3—4 ц/га, а на некоторых полях 5—7 ц/га возьмет.
Кто не успел, тот опоздал: без стеблеподъемников колос не поднять. Их на комбайн нужно 15—18 по 1,5 тыс. руб. каждый. Взять негде — нет их в области. А были бы — у крестьян нет денег. Даже на солярку: из выделенного району 800-тонного лимита смогли выбрать лишь 200 тонн.
— Смотришь на поле — давление начинает зашкаливать, — признается один из аграриев. — Если сельхозпроизводителям не будет оказана помощь (экстренная!), может статься, скоро производить сельхозпродукцию будет некому: массовые банкротства похоронят их. Из выживших многие рукой махнут: сколько можно гробиться? И ради чего? По отношению к крестьянам видно: России не нужно отечественное сельское хозяйство.
Серафимовичский район. В Острожкинском поселении саранча поднимается на крыло. И на пшеницу. Здесь уж ее ничем не взять.
Кроме нее объявился кузнечик новой популяции, устрашающий своим крупнокалиберным видом, нахальный, скачет по огородам. Не кузнечик даже — кузнец.
Камышинский район. Один из первых объявил ЧС-2. Из 40 тыс. га посевных площадей полному списанию подлежат более 28 тыс. га. Остальные — подсолнечник, кукуруза, — если в ближайшее время не будет дождя, из угнетенного состояния перейдут в предсмертное. На ладан дышат посевы бахчевых. По всем направлениям полное фиаско. Сверху предупреждают: хотели ЧС — вы его получите. Но помощи не ждите — вы должны были страховать посевы.
— Да никому мы ничего не должны, — взорвался на очередной пассаж на эту тему один из известных в области аграриев. — Страховать посевы — выбрасывать деньги в прорву страховых компаний. Все равно что на ветер. Закон об агростраховании — смесь чудовищной безграмотности и откровенного лоббизма интересов страховых компаний — сочинен под интересы страховщиков. Доказать страховой случай практически невозможно...
Даже если решат все-таки помочь, бюрократическая машина в режиме ЧС работать не может. Обложит помощь такими условиями, что легче застрелиться, чем выполнить их. А потом месяцы в московских кабинетах будут мусолить представленные документы.
Массово стреляться фермеры не будут. Но на землю махнуть рукой могут.
Пайщики, то есть собственники земельных долей, постарше и попонятливее сопереживают фермерам: «По сто килограммов сможете дать — и на том спасибо». Таких становится все меньше. Многим вынь да положь положенные по договорам 1,5—2 тонны.
А надо и комбайнерам на зарплату, и заложить на хранение на семена.
На реализацию зерно остается лишь в самых крупных хозяйствах.
В других районах — вариации на эту же трагическую для села тему.
Солнце выжигает посевы. Исполнительные власти — и федеральные, и областные — молчат. Молчат велеречивые и голосистые во время выборов народные избранники.
— Поджали хвосты, — усмехнулся один из крестьян. — Боятся слово за нас молвить перед губернатором, выйти через его голову с обращением на президента...
Аукнется это молчание властям на будущих выборах — никакие технологии не помогут.
