взрывной волной. Придя в себя, он пробрался в танк. Экипаж был мёртв, башню заклинило, но танк был способен двигаться а горючего было достаточно. Дождавшись ночи, лейтенант попытался отогнать танк с нейтральной полосы в расположение своих частей, но из-за темноты и снегопада сбился с курса, и очевидно, каким-то чудом сумел прорваться в тыл русских, и к утру выйти к окраинам Москвы.Советская столица поразила лейтенанта широкими автобанами, развязками, зданиями неверотяных размеров, обилием проводов и фонарных столбов. "Город будущего" - так описал лейтенант свои первые впечатления от Москвы. Но город этот казался совершенно покинутым, всё было завалено снегом, и Клаус Штейнле принял решение двигаться в сторону центра.
Удивило обилие автотранспорта на улицах: красочные автобусы и фантастического вида автомобили были брошены как попало, по-видимому в спешке. Среди них часто попадались машины знакомых марок - но совершенно невероятного вида. На одном из перекрёстков, например, танк буквально врезалмся в автомобиль с эмблемой "Фольксваген". Но этот "жук" был в несколько раз больше привычного всем "жука", а обтекаемыми формами напоминал скорее фюзеляж самолёта. Чем дальше, тем больше становилось брошенного транспорта. В в конце-концов, продвижение сделалось невозможным, так как продираясь сквозь месиво брошенных машин, можно было повредить гусеницы.
Клаус Штейнле решил идти пешком. Казалось, что он путешествует по всемирному центру торговли. Никакой советской символики и портретов Сталина. Ничего, напоминающего о войне. Кругом было изобилие рекламы на всех языках, в брошенных магазинах - множество невиданных товаров. Но на всём лежал слой пыли, и кругом не было ни души. Ещё ближе к центру города, на улицах, в зданиях и автомобилях начали попадаться промёрзшие трупы людей. Все мертвецы были хорошо одеты, а не телах не было видимых травм. Затем началась полоса разрушений: некоторые здания рухнули, в других были выбиты стёкла. Но это выглядело не как последствия войны, а, скорее, как результат землетрясения.
Миновав жуткие руины, Клаус упёрся в гигантский вал, представляющий собой хаотическое нагромождение из обломков домов, искорёженных машин, и изуродованных человеческих останков. Взобравшись на него, Клаус Штейнле увидел перед собой зрелище, от которого захватило дух: перед ним простиралась чудовищных размеров воронка, или, скорее, котлован с почти отвесными стенами. Дальний край его терялся в дымке, но по оценке бывалого танкиста, расстояние было около пяти километров. Весь этот гигантский круглый резервуар был залит водой, которая, несмотря на суровую зиму, была свободна ото льда.
В этот момент Клауса осенило: Германия всё-таки сумела применить своё чудо-оружие. Москва уничтожена, и вместо неё, как и обещал Фюрер, раскинулось море. Вероятно, этот странный город, так непохожий на на остальную Россию, был чем-то вроде рая для избранных, где еврейско-большевистская верхушка всего мира купалась в роскоши. Эти свиньи, наверное, даже не думали о том, как быстро Вермахт отбросит плохо вооружённую и необученную армию русских рабов до Москвы. Что в секретных лабораториях Рейха вызрела сила, скособная сокрушить сам этот Новый Вавилон. И что первым, кто увидит сокрушённую столицу мирового еврейства станет простой германский пернь с автоматом и папиросой в зубах. В этот момент лейтенента охватила горгодсть за свою нацию и свою расу, и вскинув в приветствии руку он воскликнул: "Хайль Гитлер"! Но его собственный голос, и он сам, вдруг показалсь ему смешными и жалкими на фоне руин грандиозного города, сокрушённого железной волей Великого Фюрера. И он стушевался.
Помочившись вниз, Клаус пустился в обратный путь. Вечерело. Неожиданно начался снегопад. Обшарив несколько трупов, и прихватив их документы, а также набрав необычных сувениров с полок магазинов, лейтенант набил ими вещмешок и поспешил к танку. В сумерках, ему стало казаться, что в городе есть жизнь: в снежных вихрях чудились танцующие прираки, а в завываниях ветра слышались крики и стоны миллионов человеческих голосов. Мороз и страх пробирали до костей, и в конце-концов Клаус пустился бегом. Слава Фюреру, танк был на месте. Возле него не было никаких посторонных следов, и лейтенант с облегчением укрылся от непогоды и ночных страхов за бронёй своей боевой машины.
Подкрепившись найденными консервами, Клаус решил не терять времени, и прорываться обратно к своим. Он без приключений покинул пределы города, но затем чуь не угодил в ловушку: вдруг вспыхнул слепящий прожектор, раздались выстрелы, и по броне застучали пули. Впереди были бетонные надолбы и странного вида стена. Повернув назад, Клаус попытался съехать с дороги и прорваться сквозь лес. Но под снегом, по видимому, приотаилось болото, и танк с разгону въехав в него, звбуксовал. Не теряя ни секунды, лейтенант выскочил через верхний люк, с одним лишь автоматом, и по пояс в ледяной грязи выбрался на твёрдую землю. Вдалеке слышался треск выстрелов и человеческие крики. Клаус бежал сквозь лес, утопая по колено в снегу, коченея от холода, и задыхаясь от ледяного ветра. Через миллион бесконечных часов он, теряя сознание, наткнулся в темноте на плетёный забор, с трудом перелез через него, и уперся в двери какого-то сарая. Двери были не заперты. Внутри было холодно, но хотя бы не было ветра и снега. У лейтенанта хватило сил нащупать в темноте маленькое окошко, и выбив его, развести на земляном полу костёр из какого-то хлама.
Сняв мокрую и грязную одежду, он наконец отогрелся у огня. Остаток ночи он провёл лёжа на куче мокрого тряпья, стараясь дышать свежим воздухом, который стелился по полу, и прислушиваясь к каждому шороху. Ближе к утру, он попытался кое-как просушить обмундирование, и решился выйти на свет, готовый встретить смерть. Но встретил он лишь Гюнтера Шпеера, простого баварского крестьянина, который вышел из дому за водой, и был несказанно удивлён, увидев грязного, прокопчённого военного, уперевшего ему в грудь автомат и орущего "руки вверх". Военный, впрочем, удивился не меньше, услышав в ответ немецкую речь. Ближе к вечеру, отмытый и накромленный Клаус Штейнле был доставлен из маленькой горной деревушки в военную комендатуру. Там он сдал дежурному свои документы и личное оружие, и был препровождён в камеру, так как выглядел он как типичный дезертир. Его появление в особо охраняемом районе баварских Альп было подозрительным. А его удивление, когда он узнал о том, что на дворе февраль тысяча девятьсот сорок третьего года, казалось слишком уж наигранным.
На следующий день, в городок прибыл важный эсэсовский чин, и лично допросил "дезертира". Вечером того же дня, из группы армий "Центр" поступило подтверждение, что номер удостоверения и автомата совпадают с тем, которые принадлежали командиру танка Клаусу Штейнле, пропавшему без вести под Москвой зимой сорок первого года. По настоянию командования Вермахта, Клаус Штейнле был допрошен повторно. Протокол именно этого допроса сохранился в архивах. Однако, по личному распоряжению Гиммлера, лейтенант был передан подразделениям СС для "дальнейшего выяснения". После чего следы его теряются навсегда.
