Определить уровень засекреченности российского федерального бюджета сотрудникам Института экономической политики имени Е.Т.Гайдара помогла публикация первого отчета об исполнении главного финансового документа страны за январь 2014 года. Документ содержит данные об утвержденных бюджетных назначениях по всем разделам и подразделам функциональной классификации расходов. В окончательной версии расходы бюджета по разделу «Национальная оборона» определены в 2 488,1 млрд руб. или 3,4% ВВП, что на 18,3% больше, чем было фактически израсходовано в 2013 году. С учетом расходов по другим разделам, в частности:
на поддержку оборонно-промышленного комплекса (ОПК),
на пенсии Минобороны и т.п. (по опыту 2013 года все вместе составляет около 0,9% ВВП),
а также государственных гарантий организациям ОПК на сумму почти в 553 млрд руб. (0,8% ВВП),
«военное обременение экономики России в 2014 году может превысить 5% ВВП, превзойдя соответствующее «достижение» США (4,4% ВВП)», делает вывод автор исследования, завлабораторией военной экономики Института Гайдара Василий Зацепин. Правда, в абсолютных цифрах наши оборонные расходы на порядок меньше, чем в США: в 2013 году они составили $735,2 млрд, что на треть больше, чем весь федеральный бюджет России.
Как следствие роста оборонных статей, растет закрытость расходов федерального бюджета.
В целом по сравнению с прошлым годом она увеличилась на 2,8 п.п. (до 16,7%).
Таким образом, каждый шестой рубль, расходуемый из российского федерального бюджета, секретный или совершенно секретный.
В сумме это – 2 325,8 млрд руб., из которых около 2/3 приходится на государственный оборонный заказ, а остальное – на спецслужбы.
Секретные расходы появились даже в разделах
«Охрана окружающей среды» (58 млн руб.),
подразделах «Обеспечение деятельности финансовых, налоговых и таможенных органов и органов финансового (финансово-бюджетного) надзора» (36 млн руб.),
«Органы юстиции» (5 млн руб.),
«Охрана семьи и детства» (0,6 млн руб.), где их никогда не было, и вернулись после многолетнего перерыва в подразделы «Международные отношения и международное сотрудничество» (10 млн руб.), «Среднее профессиональное образование» (3 млн руб.).
Василий Зацепин, завлабораторией военной экономики Института экономической политики имени Е.Т.Гайдара «Многим бы хотелось увеличить оборонные расходы, да экономика, к счастью, не позволяет. Наши военные расходы значительно меньше, чем у США, но у нас они очень быстро растут, а в силу этого неэффективно используются. ОПК в «лихие» 90-е и первое десятилетие не «лихих» у нас засыхал. В прошлой программе вооружений делался акцент на НИОКР. Но новые разработки идут десятилетиями без видимого толка. Когда все секретно и совершенно секретно, появляются «красная» ртуть, торсионные поля, геофизическое оружие. У главного руководителя по ОПК – вице-премьера Дмитрия Рогозина – сплошной оптимизм. А если посмотреть протоколы летних совещаний прошлого года, то наши надводные корабли там названы не то «корытами», не то «калошами». У нас атомные ракетные подводные лодки ходят без ракет.
У нас уже несколько лет поставляется в войска [истребитель-] бомбардировщик Су-34, разработанный не то 20, не то 30 лет назад (первый полет состоялся 24 года назад - "Финмаркет"), а только сейчас он официально принят на вооружение. Самолет пятого поколения до сих пор летает на промежуточных двигателях, те которые смогли найти; крейсерский сверхзвук ими не достижим. У С-400 до сих пор нет ракеты, которая собственно на 400 км достает. Гособоронзаказ можно выполнять за счет роста производства, в штуках, а можно с помощью роста цен. По словам министра обороны Сергея Шойгу, финансирование гособоронзаказа в прошлом году было увеличено в 1,5 раза. А по данным Минпромторга, выпуск ОПК вырос в 2013 году на 10,5%.
Здравый смысл говорит, что совместить эти две цифры можно только за счет роста цен, причем как минимум на 30%. По данным статистики национальных счетов Росстата за 2012 год, дефляторы добавленной стоимости на продукцию судостроения, авиастроения, оборонного комплекса вместе с переработкой вторсырья составляют 25-29%. Цены росли и при Сердюкове, который добивался в некоторых случаях снижения цен контрактов на треть. При этом оборонный заказ предприятиям вплоть до того, что навязывают. А они не справляются: нет инженерного состава, рабочих рук, оборудования. Деньги лежат на депозитах». Владислав Григоров, Экономическая экспертная группа «Рост доли секретных расходов может быть связан с увеличением оборонных расходов, а может быть, с изменением режима секретности. Это никак не связано с нынешним обострением внешнеполитического положения. Армия у нас разваливалась до середины 2000-х годов.
Опасения, что небоеспособная армия нам будет дорого стоить, обострились после кризиса 2008-2009 годов. Кризис никуда не делся: в Америке растет госдолг, большие проблемы в Европе. Некоторые аналитики говорят, что улучшения в экономике временные, все может опять полыхнуть. Я этого не знаю, но не исключено, что в нашем руководстве опасаются, что экономический кризис может перерасти в военные конфликты. По крайней мере, министр иностранных дел Сергей Лавров высказывал озабоченность по поводу перехода экономических конфликтов в военную плоскость. Этого не исключают и многие исследователи. Великая депрессия 30-х годов закончилась в конечном итоге Второй Мировой войной. Хотя Рогозин говорил, что ОПК – это единственное, что у нас осталось наукоемкого. Поэтому технологический подъем можно обеспечить только за счет этих отраслей. В этом тоже есть своя логика».
Леонид Смирнягин, политолог «Рост оборонных расходов, военная модернизация и повышение решимости демонстрировать силу в международных отношениях – это сообщающиеся сосуды. Трудно сказать, что здесь курица, а что яйцо. Так называемый «подъем с колен» неминуемо предусматривает наращивание военных расходов. Решительная реформа армии, начатая при Сердюкове, дала очень приличные плоды: армия из скопища ржавой техники превращается во что-то более современное, мобильное. Российские Вооруженные силы – это уже не армия 90-х годов. Теперь военные способны решить такие достаточно сложные локальные задачи, как взятие под контроль Крыма. Операция была проведена очень эффективно с чисто военной точки зрения. Это сильно подогревает сердца тех, кто требует восстановления мирового влияния России. Но надо иметь в виду, что у нас оборонные расходы еще весьма скромные - $73 млрд. Только у американского министерства по делам ветеранов, расходы которого не считаются оборонными, бюджет порядка $125 млрд.
При этом технологический уровень ВПК США не сравним с нашим, возможности мобилизовать ресурсы на научно-исследовательские работы у них в десятки раз больше. Россия играть на мировой арене роль Советского Союза абсолютно не способна. Мало того, что мы утратили значительную части территории, вдвое уменьшились по населению, мы полностью лишились поддержки стран «народной демократии» (соцстраны, члены СЭВ и Варшавского договора – "Финмаркет"), которые стали членами НАТО. «Доспехи» СССР нам, мягко говоря, велики, мы будем греметь ими на потеху остальному миру. По пути тотальной милитаризации Россия может пойти, только если генералитет станет решающей политической силой в стране. Пока этим не пахнет: военные, представители спецслужб – это внутренняя гвардия, а не самостоятельные игроки. Военно-политическая диктатура, при которой милитаризация становится генеральной линией развития, поднимаются лозунги «мобилизации всех сил, затянуть пояса», нашей стране пока что не грозит. Ведь это было бы чревато неминуемым падением уровня жизни, что закончится для режима фатально. В свое время Советский Союз надорвался на гонке вооружений, навязанной администрацией Рейгана».
