К тому же остров, открытый в 1642 году мореплавателем Абелем Тасманом и названный в его честь, славится холодными затяжными ливнями, смертельно опасными из-за штормов и шквалистых ветров гаванями, царскими эвкалиптами, редчайшими видами гигантских и карликовых кенгуру диковинными зверушками - ваматами, поссумами, бандикутами, опаснейшими двухметровыми тигровыми змеями и симпатичными, безобидными существами - сумчатыми дьяволами. Разумеется, как животный, так растительный мир строжайше охраняются. На отмеченных красными подтеками охровых скалах, в кустарниковых зарослях - бушах, на обочинах лесных дорог, в горах, на равнинах красуются плакаты: «Тасманийское лесное хозяйство напоминает! Остров наш мал, но многие удивительные растения, многих удивительных животных вы встретите только здесь. Шаг вправо, шаг влево могут привести к их невосполнимой утрате!»
Тасманию называли везучей 71 тысяча каторжан, сосланных британскими колониальными властями на эту «ни на что не годную землю» в начале XIX века. Почему? Да потому, что расконвоированным заключенным было позволено, истребив аборигенов (почти пять тысяч человек), захватить самые плодородные почвы, построить ранчо, заняться земледелием, садоводством и скотоводством. Массовое убийство - факт позорный, ибо была искоренена ветвь уникальной цивилизации с ее полифоническим языком и богатейшими культурными, культовыми, вероятно, языческими традициями, развивавшейся в полнейшей изоляции 10 тысяч лет! В результате сегодня нет ничего, что напоминает о коренных тасманийцах. «Их тени на наших лицах, - говорят нынешние островитяне. - Было много смешанных браков, когда местные юноши и девушки принимали христианскую веру. Часть их крови в нас. К сожалению, нет культуры. Мы культуру потеряли. Стало быть, обязаны беречь, словно зеницу ока, среду обитания предков».
Как только в незапамятные времена природные катаклизмы отрезали австралийскую биолого-географическую зону от проматерика Гондваны, законы естественного отбора на Тасмании нарушились, что позволило допотопным сумчатым млекопитающим «законсервироваться» и благополучно, ничуть не меняясь, дожить до наших дней. Хищники тут в основном плацентарные - собаки, волки, тигры, кошки. Водятся, не имеющие родичей более нигде на планете, сумчатые крысы, мыши и ночные желто-хвостые какаду, издающие вопли, от которых стынет кровь. Но, конечно, первенство по части редкостности держит талацин - гладкошерстая волко-собака с черными полосами на спине, - по мнению большинства ученых, давным-давно истребленный. Как уверяют фермеры и служители заповедников, тем не менее, все еще встречающийся: на грунте обнаруживаются отпечатки подушечек и когтей, если уж очень повезет, клочья шерсти специфического окраса и запаха. Талацины еще в конце позапрошлого века активно вырезали кенгуру.
Этого теперь не наблюдается, - говорит палеобиолог из Канберры Сэймон Гэрланд. - Значит, талацина как вид мы потеряли и больше никогда не вернем.
Его коллега и оппонент, тоже австралиец, Стив Николз, настроен оптимистично:
- Потери в популяции кенгуру наблюдаются. Думаю, сумчатый волк-талацин все еще на них нападает. Я надеюсь подтвердить этот довод либо качественными фотографиями животного, либо, если фантастически подфартит, отловом живого экземпляра.
Зверье Тасмании никогда не слышит ружейных выстрелов. Потому в парке-заповеднике Маунт Уильям кенгуру Форестера без опаски подходят к людям, берут из рук угощение. А все восемьдесят видов клинохвостого орла беззлобно атакуют автомобили и улетают лишь после того, как получат сэндвич или кусок
колбасы. Столь же «очеловечены» редчайшие карликовые пингвины, с которыми можно пообщаться, если рискнуть и спуститься к беснующейся воде бухт.
В помнящих динозавров зарослях древовидного папоротника тоже можно увидеть много чего интересного: грибы с заостренными крышеподобными шляпками, разливающие пикантный пьянящий аромат мирты, и сассафрасоны - реликты растительного мира. И, конечно, интересно понаблюдать за невообразимых размеров черными муравьями, спешащими к огромным муравейникам и от них. Муравьев этих, покрытых ядовитой смолкой, остерегаются птицы, в том числе какаду. Только летучая мышь - выростогубый гладконос Гульда - охотно поедает их. Вомбатов, таинственных поющих
женскими голосамиживотных, видели все, но точный словесный портрет никто составить не может: в зависимости от времени года, освещенности, они выглядят по-разному. Хамелеоны, да и только!
Подпитываемые тающими горными ледниками голубые тасманские озера всегда красивы: напоминают широко раскрытые глаза, смотрящие в набухшее влагой небо и обрамленные благородными деревьями-ресницами, иногда бесценным красным буком. Часто с озерами соседствуют водопады. Один из них - Ральф - жемчужина Тасмании, грандиозен, великолепен и опасен, потому что в царстве кристально чистых брызг и радуг под валунами, корягами, как дома чувствует себя медноголовая змея, никогда не нападающая первой. Упаси бог выказать агрессивность: за один раз железы ее могут выделить количество яда, достаточное для умерщвления несколько сотен человек!
Мхи и лишайники, редкие и исчезающие - особая тема. Подобного чуда нет больше нигде на Земле. Оттого запрещено разводить костры, где бы то ни было, за исключением специальных противней из толстой стали. И сушняк запрещено собирать. В местах отдыха туристов всегда есть солидный запас дров. Есть также и домики для ночлега, и смотровые площадки, и огороженные для безопасности коварные участки пешеходных троп. Все эти удобства, стилизованные под старину, плавно перетекают в первобытные ландшафты.
Тасманийцы, среди которых есть ученые с мировым именем, делают все возможное для того, чтобы волшебный мир реликтовых заповедников оградить от разрушительного наступления цивилизации. С задачей природоохрана справляется блестяще еще и потому, что производственные комплексы, губительно влияющие на экологию, предусмотрительно сконцентрированы в административном центре - Хобарт - крупном тихоокеанском порту. Только такой бережный подход приемлем для сохранения природных сокровищ острова-заповедника, единственного в своем роде.
