Смерть в 1982 году Л.И.Брежнева никого не удивила. Ему было почти 76 лет, телевидение наглядно демонстрировало, что генсек давно и тяжело болен. Печальное известие, как тогда было принято, на сутки задержали. Но все поняли: что-то случилось, не увидев вечером объявленной трансляции празднования Дня милиции.
Дальше события развивались рутинно: траурное извещение, медицинское заключение о причинах смерти, похороны, пленум ЦК КПСС, избрание нового генсека. Им, как известно, стал Ю.В. Андропов, незадолго перед этим, в мае 1982 года, занявший пост секретаря ЦК, освободившийся после смерти М.А.Суслова, признанного второго человека в партии.
Смена руководства выглядела вполне естественной и закономерной, не вызвав ни сомнений, ни пересудов. Вышедшая в 1992 году книга главного правительственного медика Е.И.Чазова "Здоровье и власть” подтвердила, что все было так, как официально сообщалось.
Вот соответствующая выдержка из этой книги.
Е.И.Чазов пишет:"7 ноября, как всегда, Брежнев был на трибуне Мавзолея, вместе с членами Политбюро приветствовал военный парад и демонстрацию. Чувствовал себя вполне удовлетворительно и даже сказал лечащему врачу, чтобы тот не волновался и хорошо отдыхал в праздничные дни.
10 ноября, после трех праздничных дней, я, как всегда, в 8 утра приехал на работу. Не успел войти в кабинет, как раздался звонок правительственной связи, и я услышал срывающийся голос Володи Собаченкова из охраны Брежнева, дежурившего в этот день. "Евгений Иванович, Леониду Ильичу нужна срочно реанимация”, — только и сказал он по телефону. Бросив на ходу секретарю, чтобы "скорая помощь” срочно выехала на дачу Брежнева, я вскочил в ожидавшую меня машину и под вой сирены проскочив Кутузовский проспект и Минское шоссе, через 12 минут (раньше, чем приехала "скорая помощь”) был на даче Брежнева в Заречье.
В спальне застал Собаченкова, проводившего, как мы его учили, массаж сердца. Одного взгляда мне было достаточно, чтобы увидеть, что Брежнев скончался уже несколько часов назад. Из рассказа Собаченкова я узнал, что жена Брежнева, которая страдала сахарным диабетом, встала в 8 часов утра, так как в это время медицинская сестра вводила ей инсулин. Брежнев лежал на боку, и, считая, что он спит, она вышла из спальни. Как только она вышла, к Брежневу пришел В.Собаченков, чтобы его разбудить и помочь одеться. Он-то и застал мертвого Брежнева. Вслед за мной приехали врачи "скорой помощи”, которые начали проводить в полном объеме реанимационные мероприятия. Для меня было ясно, что все кончено, и эта активность носит больше формальный характер.
Две проблемы встали передо мной: как сказать о смерти Брежнева его жене, которая только 30 минут назад вышла из спальни, где несколько часов лежала рядом с умершим мужем, и второе — кого и как информировать о сложившейся ситуации. Не исключено, что телефоны прослушиваются, и все, что я скажу, станет через несколько минут достоянием либо Федорчука, либо Щелокова. Я прекрасно понимал, что прежде всего о случившемся надо информировать Андропова. Он должен, как второй человек в партии и государстве, взять в свои руки дальнейший ход событий. На работе его еще не было, он находился в пути. Попросил его секретаря, чтобы Андропов срочно позвонил на дачу Брежнева. Буквально через несколько минут раздался звонок. Ничего не объясняя, я попросил Андропова срочно приехать.
Тяжело было сообщать о смерти Брежнева его жене. Виктория Петровна мужественно перенесла известие о кончине мужа. Возможно, внутренне она была готова к такому исходу.
Появился взволнованный и растерянный Андропов, который сказал, что сразу после моего звонка догадался, что речь идет о смерти Брежнева. Он искренне переживал случившееся, почему-то суетился и вдруг стал просить, чтобы мы пригласили Черненко. Жена Брежнева резонно заметила, что Черненко ей мужа не вернет и ему нечего делать на даче. Я знал, что она считает Черненко одним из тех друзей, которые снабжали Брежнева успокаивающими средствами, прием которых был ему запрещен врачами. Может быть, это сыграло роль в тоне отрицательного ответа на предложение Андропова. Андропов попросил меня зайти вместе с ним в спальню, где лежал Брежнев, чтобы попрощаться с ним.
Медицинский персонал уже уехал, и в спальне никого не было. На кровати лежал мертвый лидер великой страны, 18 лет стоявший у руля правления. Спокойное, как будто во сне, лицо, лишь слегка одутловатое и покрытое бледно-синей маской смерти. Андропов вздрогнул и побледнел, когда увидел мертвого Брежнева. Мне трудно было догадаться, о чем он в этот момент думал — о том, что все мы смертны, какое бы положение ни занимали (а тем более он, тяжелобольной), или о том, что близок момент, о котором он всегда мечтал — встать во главе партии и государства. Он вдруг заспешил, пообещал Виктории Петровне поддержку и заботу, быстро попрощался с ней и уехал”.
ЧТО-ТО НЕ ТАК…Книга Чазова приоткрыла завесу молчания, долгие годы окружавшего все связанное со здоровьем видных партийных и государственных деятелей. Нарушенное им "табу” вызвало множество разговоров на запретную прежде тему. Многие, кто так или иначе был причастен к описанным в книге событиям и ситуациям, в устных рецензиях на нее что-то дополняли и уточняли, что-то ставили под сомнение. Мне довелось услышать от людей, близких к семье Брежневых, что Виктория Петровна рассказывала о смерти Л.И.Брежнева совсем не так, как Чазов.
В устном пересказе того, что говорила Виктория Петровна, содержались совершенно поразительные детали. Оказывается, Андропов приехал в Заречье почти сразу после того, как стало ясно, что Брежнев мертв. Никому ни слова не говоря, он прошел в спальню, взял там небольшой черный чемодан и уехал. А затем официально явился во второй раз, как будто здесь и не был. На вопрос о том, что было в чемодане, Виктория Петровна ответить не могла. Леонид Ильич ей говорил, что в нем "компромат на всех членов Политбюро”, но говорил со смехом, как бы шутя.
Как же было на самом деле? Ни Виктории Петровны, ни детей Брежневых Юрия и Галины нет в живых. Я обратился к Юрию Михайловичу Чурбанову, бывшему в период описываемых событий мужем Галины Леонидовны.
СВИДЕТЕЛЬСТВО Ю.М.ЧУРБАНОВА"9 ноября Леонид Ильич приехал из Завидова на свою дачу в Заречье. Он был в хорошем настроении, хорошо себя чувствовал. Вечером посмотрел программу "Время” — он никогда ее не пропускал. А до программы "Время” один или два документальных фильма. После этого сказал начальнику охраны:
- Разбуди меня завтра в 8 часов, поедем в ЦК, надо поработать над документами к пленуму.
Врача и медсестру, которые дежурили на даче, Леонид Ильич всегда на ночь отпускал домой. По складу характера он не любил, чтобы медики его чрезмерно опекали.
Леонид Ильич поднялся к себе в спальню и лег, приняв традиционные таблетки, которые ему постоянно подсовывала медсестра Коровякова. Комитетский человек. Там, начиная с кухарки, все были комитетчиками.
Ночью, как говорила потом Виктория Петровна, около 4 часов Леонид Ильич вставал в туалет, затем снова лег в постель. Спал он на двух подушках: внизу — большая плоская, сверху — маленькая. Утром Виктория Петровна встала, как обычно, раньше всех. Это было связано с приемом лекарств. Шторы на ночь опускались, в спальне было темно, она ничего не заметила; приняв лекарства, выпив кофе, позвонила начальнику охраны: пора будить Леонида Ильича.
И когда пошли будить, увидели, что он сполз с этой маленькой подушки. Поза была неестественная, он не подавал признаков жизни. Как могли, в меру свой обученности, охранники начали делать искусственное дыхание. Но всем было ясно, что помочь уже ничем нельзя.
Тут же было сообщено Чазову. Внучка Леонида Ильича позвонила мне в машину около девяти:
- Срочно приезжайте, с Леонидом Ильичом плохо.
Я заехал за женой, она тогда работала в Министерстве иностранных дел, и мы со всей возможной скоростью направились на дачу. Виктория Петровна сказала, что уже приезжал Андропов и взял портфель, который Леонид Ильич держал в своей спальне. Это был особо охраняемый "бронированный” портфель со сложными шифрами. Что там было, я не знаю. Он доверялся только одному из телохранителей, начальнику смены, который везде его возил за Леонидом Ильичом. Забрал и уехал.
После Андропова прибыл Чазов, зафиксировал смерть”.
СНОВА ЧАЗОВХарактеризуя Брежнева в последний период его жизни, Чазов пишет:
"Это был уже глубокий старик, отметивший свое 75-летие, сентиментальный, мягкий в обращении с окружающими, в какой-то степени "добрый дедушка”. Как и у многих стариков с выраженным атеросклерозом мозговых сосудов, у него обострилась страсть к наградам и подаркам”.
Было бы несправедливо умолчать о том, что Брежнев несколько раз ставил в кругу ближайших соратников вопрос о своем уходе на пенсию. Но каждый раз его дружным хором отговаривали, убеждали в незаменимости, внушали, что он любим народом и еще может принести стране много пользы.
К тому имелись две основные причины. Во-первых, Политбюро по возрасту было примерно однородно, что потом нашло отражение в термине "геронтократия”. Соглашаясь с отставкой Брежнева, члены Политбюро одновременно определяли бы и свою собственную судьбу. Во-вторых, и это главное, существовала полная неопределенность в отношении преемника. Многие видели в этой роли себя (в первую очередь Андропов, Громыко, Кириленко, Романов) и ни за что не хотели согласиться на кого-то другого.
Политика, как известно, есть искусство возможного. И вполне закономерно, пишет Чазов, "в этот период, внешне незаметно, начали складываться две группы, которые могли в будущем претендовать на руководство партией и страной. Одна — лидером которой был Андропов, вторая — которую возглавлял Черненко. Начало противостояния этих двух групп я отношу к периоду непосредственно после смерти Суслова. Его уход из жизни остро поставил вопрос — кто придет на его место, кто станет вторым человеком в партии, а значит, и в стране?
Уверен, что у Брежнева не было колебаний в назначении на этот пост Андропова.
Приход Андропова в ЦК, на вторую позицию в партии, означал очень многое. Брежнев как бы определился с кандидатурой, которая в будущем могла бы его заменить”.
ЛЕОНИД ИЛЬИЧ БЫЛ НЕ ТАК ПРОСТСтоп! Сделаем остановку на этом абзаце. Потому что в нем очень мало правды. Не со своим преемником определился тогда Брежнев. Он всего лишь подобрал равноценную замену Суслову.
Для каждого, кто знаком с партийными принципами подбора кадров, ясно, что человек, не имевший опыта руководства крупной организацией КПСС или важным участком народного хозяйства, не мог рассматриваться на пост генсека. А вот заведовавшие идеологией в высшем партийном руководстве всегда были людьми, не пригодными к серьезной работе, никто из них, изначально несамостоятельных, не выдвигался на первые роли. 1982–1991 годы, когда этот принцип нарушался в массовом порядке, убедительно подтвердили пагубность их нахождения на решающих участках.
Л.И.Брежнев имел огромный политический опыт, неплохо разбирался в людях и имел о всех руководящих кадрах нелицеприятную информацию. Неслучайно он долго противился настояниям Андропова, Суслова и Черненко сделать секретарем ЦК по сельскому хозяйству Горбачева. Леонида Ильича сломила лишь величайшая настойчивость Черненко, который как-то во время отпуска, на пляже, сумел-таки уговорить генерального. Махнув рукой, тот произнес:
- Ладно, делайте как хотите, невелика фигура.
Возвращаясь к перемещению Андропова из КГБ в ЦК, правомерно высказать предположение, что это было реакцией на странное самоубийство первого заместителя председателя комитета Цвигуна, который был там недреманным оком Брежнева. Видимо, у него возникли серьезные опасения, не попытка ли это руководителя КГБ выйти из-под контроля.
В свете вышесказанного перемещение Андропова убедительнее выглядит как устранение его с ключевого поста в государстве. И назначение председателем КГБ Федорчука это подтверждает. Оно было чрезвычайно многозначительным.
Уместно привести выдержку из книги В.В.Гришина "От Хрущева до Горбачева”.
"В.Федорчук был переведен с должности председателя КГБ Украинской ССР. Наверняка по рекомендации В.В.Щербицкого, наиболее, пожалуй, близкого человека к Л.И.Брежневу, который, по слухам, хотел на ближайшем Пленуме ЦК рекомендовать Щербицкого Генеральным секретарем ЦК КПСС, а самому перейти на должность Председателя ЦК партии”.
В.В.Гришин пишет: "по слухам”. Но вот свидетельство более определенное.
КОГО ОН ВИДЕЛ СВОИМ ПРЕЕМНИКОМПредоставим слово Ивану Васильевичу Капитонову. При Брежневе он был секретарем ЦК КПСС и занимался партийными кадрами.
"В середине октября 1982 года Брежнев позвал меня к себе.
- Видишь это кресло? – спросил он, указывая на свое рабочее место. – Через месяц в нем будет сидеть Щербицкий. Все кадровые вопросы решай с учетом этого.
Вскоре на заседании Политбюро было принято решение о созыве Пленума ЦК КПСС. Первым был поставлен вопрос об ускорении научно-технического прогресса. Вторым, закрытым, – организационный вопрос.
За несколько дней до пленума Леонид Ильич неожиданно для нас скончался”.
Добавим, что сразу после избрания Андропова Генеральным секретарем ЦК КПСС И.В.Капитонов был отправлен в отставку. Его место занял Е.К.Лигачев.
В 1982 году Владимиру Васильевичу Щербицкому исполнилось 64 года. К этому времени у него за плечами был огромный опыт политической и хозяйственной работы. Любопытной фразой заканчивается статья о нем в английском справочнике "Кто есть кто в России и бывшем СССР”: "Последний из соратников Брежнева при Горбачеве”.
* * * Не исключено, что Евгений Иванович Чазов что-то еще нам расскажет. Ему ведь как-то придется объяснить расхождение его версии кончины Л.И.Брежнева с показаниями других лиц. Безукоризненно честный Владимир Медведев (начальник охраны Л.И.Брежнева) в своей книге "Человек за спиной” указывает, что в спальню он и дежурный Собаченков вошли около 9 часов. Как могли Чазов и Андропов в 8 уже знать о случившемся?
Цитирую дальше В.Медведева.
"Сменяя друг друга, мы делали искусственное дыхание, это продолжалось около получаса, пока не приехал Юрий Владимирович Андропов. Вошел, лицо серое.
- Ну, что тут?
- Да вот… по-моему, умер.
Он вышел из комнаты в коридор, я за ним.
- Пришли его будить и застали в таком виде.
Я рассказал, что и как мы делали. И был удивлен, что Андропов не задал лишних или неприятных для нас вопросов.
- Да, видимо, ничем уже не поможешь. А где Виктория Петровна?
- Внизу, в столовой.
Он спустился к ней.
Виктория Петровна потом обиделась, что мы не сообщили ей сразу. А как? Во-первых, я не мог оставить Леонида Ильича ни на секунду. А во-вторых, я ей сообщу а потом приедут врачи, вдруг приведут Леонида Ильича в чувство, а Виктория Петровна уже будет лежать с сердечным приступом.
После Андропова, следом приехал Евгений Иванович Чазов. Подошел, посмотрел.
- Был теплый, – сказал я, – пытались привести в чувство.
- Ну что ж, все делали правильно. А где Андропов?
Евгений Иванович тоже спустился вниз.
Последним прибыли врачи-реаниматоры кремлевской "скорой помощи”.
…Весь мир знал о состоянии здоровья нашего Генерального, а никакого, хоть самого скромного медпункта на даче так и не организовали. Даже дежурную медсестру не прикрепили”.
Евгений Иванович, Вы ничего не хотите нам рассказать?
