Кто же он такой, этот венский профессор, приписавший всему человечеству самые низменные инстинкты и доказавший, что каждый мужчина испытывает влечение к своей матери, а каждая женщина подсознательно желает разделить ложе со своим отцом? Давать ответ на этот вопрос Зигмунд Фрейд не хотел, отказывая в аудиенциях потенциальным биографам. В подвалы собственного подсознания он не желал допускать никого, при этом бесцеремонно копался в «чужих подвалах».
Семейные тайныЗигмунд Фрейд родился 6 мая 1856 года в городке Фрейберге, расположенном в 240 км от Вены. Отец Фрейда Якоб был бедным торговцем шерстью. Он в третий раз женился на девушке, годящейся ему в дочери, которая год за годом рожала детей. Первенцем был Зигмунд.
Современные исследователи фрейдовских теорий считают, что, прежде чем читать сочинения Фрейда, стоит ознакомиться с малоизвестными и тщательно скрываемыми фактами его биографии, которые коренным образом повлияли на мировоззрение психоаналитика. Дело в том, что мать Зигмунда, Амалия Натансон, родила его сестру Анну не от отца Якоба, а от сводного брата Зигмунда, Филиппа Фрейда, то есть от сына мужа. При этом все они продолжали жить вместе, одной семьей.
Якоб Фрейд параллельно состоял в сексуальной связи с няней Моникой, жившей в их доме. Эта няня в воспоминаниях Зигмунда фигурирует как фрау Зажик, которая была его «наставницей в вопросах секса». Возможно, эта история так бы и осталась семейной тайной, если бы Моника не украла у Фрейдов деньги и они не упекли ее в тюрьму. В отместку няня распространила компрометирующую информацию о кровосмешении по всему городу.
Скандал с инцестом заставил семью Фрейдов бежать сначала в Лейпциг, а затем в Вену.
В голове у Зигмунда задача о родственных отношениях длительное время не решалась. Он никак не мог понять, кем ему приходилась Анна — сестрой или племянницей? По теории психоаналитика Джонса, Фрейд никогда не любил эту сестру, а к двум следующим, Розе и Адольфине, питал нежные чувства. Был у него также и нежеланный брат Юлиус, родившийся в октябре 1857 года и умерший летом 1858-го, то есть незадолго до рождения Анны. Не до конца ясна причина смерти мальчика, хотя хорошо известно, что Юлиуса Зигмунд не любил, потому что страшно ревновал его к матери.
В изложении идеи эдипова комплекса Фрейд упоминал о нелюбви к умершему брату, своем желании видеть его мертвым в гробу и о комплексе вины, который его преследовал. Однако, по мнению аналитиков, вряд ли взрослый Зигмунд мог помнить свои переживания полуторагодовалого возраста, которые он так красноречиво описывал в «Толковании сновидений» и других работах. Некоторые биографы считают, что Фрейду нужна была некая теория для успешной научной карьеры и он просто использовал семейный скандал в качестве источника оригинальной концепции.
«Бедность и нищета, нищета и крайнее убожество», — вот еще одно воспоминание Зигмунда о детстве. Однако даже в условиях нищенского существования юный Фрейд прилежно учился в лицее, достиг больших успехов в изучении языков, литературы, философии, чем заслужил похвалы учителей и ненависть сверстников, доводивших черноволосого отличника с тяжелыми кудрями до слез. Из школьных лет Зигмунд, очевидно, и вынес неудобный для последующей жизни комплекс: нелюбовь смотреть собеседнику в глаза.
После окончания лицея Фрейд сначала мечтал о занятиях правом, потом — философией, но в результате, морщась от отвращения, отправился в медицинский университет. Окончив его, Зигмунд устроился в институт физиологии, где проработал 6 лет. Там он с упоением изучал половые органы угря и других подобных тварей. «Никто никогда, — восторгался Фрейд, — еще не видел яичек угря!» «Это были не половые органы угря, а зачатки психоанализа», — спустя годы говорили его последователи-психоаналитики.
Любовь и кокаОднажды на отдыхе Зигмунд Фрейд увидел 21-летнюю Марту Верней — хрупкую, бледную, невысокую, с очень изысканными манерами… Ухаживания Фрейда были своеобразными. 2 августа 1882 года, спустя несколько месяцев после знакомства, он написал девушке: «Я знаю, что ты некрасива в том смысле, как это понимают художники и скульпторы». Влюбленные ссорились и мирились, устраивали сцены ревности, но все же страстно обожали друг друга. Чтобы заработать денег на женитьбу, в 1882 году Фрейд устроился учеником в главный госпиталь Вены и через год получил пост ассистента. Должность приносила ему сущие гроши, и даже полученное звание приват-доцента по невропатологии не изменило его финансовое положение.
Однако через два года у Зигмунда появилась, наконец, надежда разбогатеть. Фрейд привез в Вену из Мерка малоизвестный тогда алкалоид — кокаин — и надеялся первым открыть его свойства. Однако открытие совершили его друзья Кенигстен и Коллер: Фрейд тогда уехал отдохнуть с невестой, доверив им начать исследование, а они к его приезду успели не только начать, но и закончить его. Мир взорвала сенсация: кокаин обладает локальным обезболивающим действием. Спустя много лет в автобиографии Фрейд напишет: «Из-за моей помолвки я не стал знаменитым в молодые годы».
Кокаин не принес Зигмунду Фрейду славы, зато сделал своим рабом. Употребление наркотика избавило Фрейда от комплексов и депрессий, а еще подтолкнуло к созданию знаменитой теории психоанализа. Его ранняя статья «О коке» была рекламным плакатом о пользе наркотика. В ней Зигмунд настоятельно рекомендовал применять кокаин в качестве успокаивающего, обезболивающего, а также эффективного средства от астмы, расстройства пищеварения, неврозов и хандры. Молодой Фрейд опубликовал целый ряд научных статей о свойствах кокаина, подробно описывая и восхваляя ощущения, возникающие при его употреблении.
Зигмунд даже попытался излечить кокаином от морфиевой зависимости друга Эрнста фон Фляйшля. Но злоупотребление морфием сменилось у Эрнста кокаиновой зависимостью, и вскоре он умер от передозировки. Тем не менее Фрейд оставался уверенным в пользе и безопасности кокаина. Эти кокаиновые игры, естественно, привели Зигмунда к тяжелой зависимости, которую он с трудом смог побороть лишь через несколько лет.
Лечение — это театр!Огромную роль в последующей психопрактике Фрейда сыграла его стажировка у доктора Шарко в Париже (того самого, который изобрел контрастный душ). Шарко лечил истеричек, а таких на рубеже веков было больше, чем грибов после дождя. Женщины в едином порыве падали в обмороки, не видели, не слышали и не обоняли, хрипли, рыдали и накладывали на себя руки. Шарко устраивал публичные сеансы, которые завораживали Фрейда (картина с изображением такого сеанса всегда висела впоследствии в его кабинете). В зал, набитый до отказа зрителями, вводили бьющуюся в припадке истеричку, и Шарко излечивал ее гипнозом. Лечение — это театр, понял тогда Фрейд и решил, что так и должна выглядеть клиническая практика нового образца.
Фрейд безумно хотел денег. А еще больше — такой же славы, как у доктора Шарко. Гипнотизировать он не умел, но все же решился начать частную психологическую практику. Первым делом Зигмунд дал объявления в газеты: «Лечу нервные расстройства разного типа» и оборудовал одну из комнат своей квартиры под кабинет. Клиентов было очень мало, но и они утомляли и раздражали Фрейда. Он часами выслушивал их жалобы и от тоски закатывал глаза. Мучить пациентов вопросами, а себя — их жалобами Зигмунд перестал в 1896 году, когда больная Эмма фон Н. пожаловалась, что он ей только мешает. Думается, что после нижеописанного пациентов у современных психоаналитиков резко поубавится. Судите сами, почему. Итак, после таких неудач Фрейд одумался и попытался сделать процесс неудачного лечения комфортным хотя бы для себя (!). «Я не могу, когда меня рассматривают по восемь часов в день, — говорил он вечерами жене. — И в глаза пациентам тоже смотреть не могу!» Решение было найдено: пациента уложить на кушетку и сесть за его головой. Обоснование: чтобы он расслабился и его ничто не стесняло. Другое, более правдивое обоснование: чтобы пациент не видел идиотских гримас доктора в ответ на бред, который несет болезный. И главное, никаких вопросов: пусть говорит что хочет. Это и есть метод свободных ассоциаций, обнажающий подсознание. Так рождались основные нормы и догмы профессии под громким названием «психоаналитик».
Фрейд, ничуть не смущаясь, старался подстроить практику и законы психоанализа под себя. О многом он рассказал в немецком медицинском журнале, впервые употребив термин «психоанализ». Изначально денег от такой частной практики было мало, но Фрейд чувствовал — дело пошло. Постепенно он додумал и новые детали, обеспечивающие психоаналитику комфорт. Такую, например: сеанс должен стоить дорого. «Плата за терапию, — утверждал Фрейд, — должна существенно сказываться на кармане пациента, иначе терапия идет худо». В доказательство он еженедельно принимал одного бесплатного пациента и разводил потом руками: больной совершенно не прогрессирует. В общем, за работу Фрейд брал много. Сеанс стоил 40 крон, или 1 фунт 13 шиллингов (столько же, сколько дорогой костюм).
Постепенно Фрейд открыл и остальные основы ремесла. Например, ограничил время сеанса 45 — 50 минутами. Многие пациенты были готовы болтать часами, стремились задержаться подольше, но доктор Зигмунд выгонял их, объясняя, что временной прессинг — именно то, что поможет им поскорее избавиться от недуга. И наконец, последнее и самое важное, так сказать, основа основ — принцип невмешательства, несочувствие и равнодушие к пациенту. Фрейд утверждал, что это стимулирует различные благотворные процессы, однако на самом деле испытывать сочувствие было утомительно, неразумно и вредно для психического здоровья самого Фрейда. Его практическая инструкция выглядела так: «Психоаналитик должен подолгу слушать, не выказывать реакции и только время от времени вставлять отдельные реплики. Психоаналитик не должен удовлетворять пациента своими оценками и советами».
К началу XX века Фрейд уже понимал, что напал на золотую жилу. Распространявшийся атеизм обеспечил ему армию клиентов. В воображении он ясно видел мраморные доски, которыми будут отмечены все вехи его великого пути, но слава запаздывала. Поворот к настоящей славе и большим деньгам произошел 5 марта 1902 года, когда император Франсуа-Жозеф I подписал официальный указ о присвоении Зигмунду Фрейду звания профессора-ассистента. Экзальтированная публика начала века — дамочки, попыхивающие папиросками и грезящие самоубийством, — хлынула к нему рекой. Фрейд работал по 12 — 14 часов в день и был вынужден призвать на помощь двух молодых сподвижников — Макса Кахане и Рудольфа Райтлера. К ним вскоре присоединились и другие. Через некоторое время Фрейд уже регулярно устраивал у себя дома занятия. Здесь собирался декадентский бомонд, заседания вели не только врачи, но и писатели, музыканты, поэты, издатели. Все разговоры о книгах Фрейда, несмотря на то, что расходились они плохо, только увеличивали его славу. Чем больше критики говорили о непристойности, порнографии, покушении на мораль в книгах Фрейда, тем дружнее декадентствующее поколение шло к нему на прием. Показателем настоящей славы было чествование в 1922 году Лондонским университетом пяти великих гениев человечества — Филона, Мемонида, Спинозы, Эйнштейна и Фрейда. Венский дом Фрейда наполнялся знаменитостями, запись к нему на прием велась в разных странах, время доктора Зигмунда было расписано на много лет вперед.
Получив славу, захотел покояПолученные такой ценой деньги и слава омрачились тяжелой болезнью: в апреле 1923 года Фрейд перенес операцию по поводу рака ротовой полости. Ужасный протез и мучительные боли сделали жизнь отца психоаналитики невыносимой. Он с трудом ел и говорил. Однако к болезни Фрейд относился стоически, много шутил, писал статьи о Танатосе — боге смерти, выстраивал теорию о влечении человека к смерти. На этом фоне бешеная слава лишь досаждала ему, теперь Фрейд хотел покоя. К примеру, голливудский магнат Самюэль Голдвин предлагал Зигмунду 100 тыс. долларов только за то, чтобы поставить его имя в титрах фильма о знаменитых любовных историях человечества. Фрейд написал ему гневное письмо с отказом. Та же участь постигла и немецкую компанию UFA, пожелавшую снять фильм о психоанализе. В 1928 г. на европейские экраны вышла лента «Тайны души», в рекламе которой использовалось имя Фрейда. Отец психоаналитики устроил грандиозный скандал и потребовал огромной компенсации.
Приход фашизма еще более омрачил жизнь Зигмунда Фрейда. В Берлине публично сжигали его книги, а любимая дочь Анна, последовавшая по его стопам.
и возглавившая всемирное психоаналитическое общество, была схвачена гестаповцами. Семья Фрейда вынуждена была бежать в Лондон. К тому времени состояние здоровья Фрейда стало безнадежным. И свой конец он определил сам: 23 сентября 1939 года лечащий врач Фрейда по его просьбе ввел ему смертельную дозу морфия.
