Выступая в Вест-Пойнте в 2009 году, Обама объявил об отправке в Афганистан дополнительно 30 000 воинского контингента – с тем, чтобы 100-тысячная армия смогла наконец-то завершить шедшую к тому времени уже восемь лет войну и вернуться домой в 2011-м. Сейчас Обама сказал, что уменьшенный до 30 000 американский корпус вернется домой к концу 2016 года – но никто уже не упрекает президента в обмане и невыполнении обещаний. Потому что за прошедшие пять лет в мире наметились настолько серьезные изменения, что важно понимать, как вообще будет вести себя Америка в новых условиях, в реальности, режиссером которой она уже не является.
Все понимают, что гегемония США в мировых делах стремительно исчезает, что влияние Америки на миропорядок падает – и если в самой Америке это многих беспокоит, то в большей части остального мира – несомненно, радует. «Снизив глобальную роль США, президент Обама поколебал доверие многих союзников к Америке, зато явно ободрил ее неприятелей» – так с американской колокольни оценивает политику Обамы сегодняшняя американская пресса. Но, судя по вест-пойнтской речи Обамы, он предпочитает делать вид, что ничего страшного не происходит – напротив, президент пытается уверить всех в том, что черное – это белое:
«По общему мнению, Америка редко была столь сильна в отношении остального мира». «Сейчас вопрос не в том, будет ли Америка лидером, но в том, как она будет лидировать» в меняющемся мире – то есть вся проблема, по мнению Обамы, сводится к тому, что США должны меньше уповать только на собственную военную силу, бить в одиночку, делая больший упор на международные, коллективные действия.
«Я всеми фибрами души верю в исключительность США. Но то, что делает нас исключительными, это не наша способность нарушать международные нормы и верховенство закона: это наше желание подтверждать их с помощью наших действий. Мировое лидерство США будет основываться не на военной силе или односторонних действиях, а на дипломатии и сотрудничестве.
Америка всегда должна лидировать на мировой арене. Если мы этого не сделаем, никто не сделает. Военные, к которым вы (выпускники Вест-Пойнта – прим.) присоединились, есть и всегда будет опорой лидерства. Но военные действия не могут быть единственным или даже основным компонентом нашего лидерства в каждом конкретном случае. То, что у нас лучший молоток, еще не означает, что любая проблема – это гвоздь».
Мысль о важности выстраивания разнообразных альянсов для продвижения американских (то есть, конечно же, общечеловеческих) ценностей и поддержания американского мира во всем мире для Обамы не нова – он говорил об этом еще в своей речи в Вест-Пойнте в 2010 году. Уже тогда это расценивалось как желание снизить нагрузку на США, плавно переложив часть ее на союзников, в том числе и сильные региональные державы. Уже тогда это представлялось совершенно нереалистичным проектом – а сейчас, спустя четыре года, после «арабской весны», после того, как Путин поднял перчатку, брошенную англосаксами России, после того, как Америка окончательно «потеряла лицо» в результате истории со Сноуденом и похода на Сирию, говорить об этом и вовсе смешно.
Тем не менее Обама делает это – причем действительно с самыми мирными намерениями, споря с большей частью американской элиты, обвиняющей его в сдаче позиций США и настроенной на боевой лад. В косвенных союзниках у Обамы примерно половина американских избирателей, считающих, что США должны меньше заниматься международными проблемами – но это именно косвенные союзники, потому что слабый Обама не нравится и им.
Поэтому президент США и заявляет, что он не изоляционист и не интервенционист, и пытается одновременно демонстрировать уверенность в несокрушимости Америки и предлагать более ответственное и осторожное поведение – потому что и оно, по его мнению, способно сохранить американское лидерство. Но чем доказывает Обама успешность своей линии и неправоту тех в Америке, кто говорит о том, что прибегать к многосторонним действиям – это признак слабости? Двумя примерами – Россией и Ираном. Пассаж о том, как США смогли изолировать Россию в украинском кризисе, достоин того, чтобы привести его целиком.
«Недавние события на Украине напомнили нам советские танки в Восточной Европе. Но мы живем не в эпоху холодной войны. Наша способность воздействовать на международное мнение позволила нам изолировать Россию. Мир немедленно осудил ее действия. Усилено присутствие НАТО на территории восточноевропейских союзников. МВФ помогает стабилизировать украинскую экономику. И эта мобилизация мирового общественного мнения и международных институтов послужила предупреждением российской пропаганде, российским войскам на границе и вооруженным людям в масках. В эти выходные Украина выбирала президента, и сегодня я с ним разговаривал. Мы не знаем точно, как будет развиваться ситуация, впереди много сложностей. Но мы остаемся с нашими союзниками на страже международного порядка. Работа с международными институтами дает народу Украины возможность выбирать свое будущее».
Даже в самих США комментаторы смеются над заявлением об изоляции России – в условиях, когда Европа не хочет санкций, Москва сближается с Пекином, а многие крупнейшие страны Азии, Латинской Америки и Африки вовсе не стремятся рвать связи с Россией. Наоборот – безуспешная попытка выстраивания антироссийской коалиции стала самым наглядным примером того, что американского лидерства уже нет. Его невозможно навязать даже прямым диктатом – даже верный союзник и младший партнер Европа упирается что есть сил. И это при том, что в случае если США предпочтут наращивать давление на Россию, то главные испытания на прочность связки США – Европа еще только предстоят.
Второй пример, который привел Обама – это появившийся шанс на решение иранской ядерной программы.
«В начале моего президентства мы создали коалицию, которая ввела санкции против иранской экономики, в то же время протянув руку дипломатии для иранского правительства. Теперь, мы имеем возможность разрешить наши разногласия мирным путем». Это, по словам Обамы, позволит получить результат более эффективный и долгосрочный, чем тот, который можно было достигнуть путем применения силы.
Этот пример вообще из области параллельной реальности – иранская ядерная проблема была абсолютно надуманным предлогом для давления на неугодный США и Израилю Тегеран. США использовали эту тему для того, чтобы угрожать Ирану войной – к чему их особенно подталкивал Израиль, – а когда поняли, что цена подобной агрессии будет очень велика, решили отказаться от нападения. Международное соглашение стало не результатом каких-то уступок со стороны Ирана, стойко выдерживавшего все санкции и не поступавшегося своим суверенитетом, а изменением позиции самих США (да и помощью России в заключении соглашения). Выдавать это за успехи американской политики по выстраиванию широкого мирового фронта по давлению на страну-изгоя – абсурдно.
Но Обама выдает – «Это американское лидерство. Это американские силы. В каждом случае, мы построили коалиции для того, чтобы ответить на конкретный вызов». Теперь, судя по всему, США собираются выстраивать коалицию против России в Восточной Европе – ту заградительную линию из Прибалтики, Украины, Молдавии, Румынии и Грузии, о которой в последнее время рассуждают американские стратеги.
В речи Обамы не содержится прямой угрозы России и Китаю – но есть вполне внятный намек на то, что армия США может быть использована против них: «Региональная агрессия, остающаяся безнаказанной – на юге Украины, в Южно-Китайском море или где-либо еще в мире – в конечном счете повлияет на наших союзников и может втянуть нашу армию».
При этом главный враг, по словам Обамы, остается тот же – терроризм. Как показывает практика, под это достаточно условное обозначение США легко записывают как реальных террористов, так и тех, кто борется с оккупационными войсками или марионеточными правительствами, поставленными у власти Вашингтоном. Почему «Талибан» является террористической организацией? Если не брать в расчет выдумки о его причастности к терактам 11 сентября (проведенными полумифической «Аль-Каидой»), то непонятно, почему движение, правившее в Афганистане и свергнутое американцами, не может считаться национально-освободительным? Ответ прост, хотя его никогда и не произнесет президент США – террорист тот, кто воюет с американцами. Обама подчеркнул, что за время, прошедшее после 11 сентября 2001 года, террористическая угроза только усилилась: вместо одной «Аль-Каиды» стране теперь угрожают различные группировки из Сирии, Нигерии, Сомали, Йемена, Мали и других стран.
«Мы должны создать такую стратегию, которая будет соответствовать этой рассеянной угрозе; которая позволит нам контролировать ситуацию. Не посылая туда свои войска. Нам нужны партнеры, которые будут противостоять терроризму бок о бок с нами».
Удивительно – США вторглись в несколько стран, еще несколько утюжат своими беспилотниками, разворошили весь Большой Ближний Восток, а угроза только растет! Признать, что рост исламского радикализма и атак на США и их союзников во многом следствие вмешательства Америки в дела других народов – нет, это совершенно невозможно для главы США, который искренне считает, что Америка имеет моральное право вести мир за собой.
При этом основной пафос речи Обамы все же внутриполитический и на первый взгляд достаточно миролюбивый. Так он критиковал «тех, кто говорит, что у любой проблемы есть военное решение», «тех, кто полагает, что без военного вмешательства Америка обязательно будет выглядеть слабой», кто хочет «отправить американских солдат на гражданскую войну в Сирии, перерастающую в межконфессиональный конфликт», тех, кто предлагает «вторгаться в любую страну, дающую приют террористическим структурам», а также тех, кто «считает работу в рамках международных институтов и уважение к международному праву признаком слабости».
Все это было бы замечательно, если бы не перечеркивалось одним, но фундаментальным принципом, на котором строятся все геополитические представления что Обамы, что его главного оппонента Маккейна, что всей американской политической элиты. Неистовой, абсолютно непоколебимой верой в собственную, американскую исключительность. Исключительность, которая дает право учить, наказывать, вести, принуждать другие народы и государства. И совершенно не принципиально, собираются ли США в будущем делать это в основном с помощью собственной военной силы или больше опираться на силу своих союзников и сателлитов (которых, кстати, будет становится все меньше по мере того, как будут слабеть США), переходить от прямого военного вторжения к ударам дронов или использованию удушающих экономических санкций и механизмов «цветных революций» – суть американской политики от этого не меняется. От уверенности в своем мессианском предназначении США не отказываются. А значит – сопротивление и ненависть со стороны тех народов, которые они пытаются пасти, будут только возрастать.
И именно это чувство исключительности станет – и уже становится – причиной гибели США. Сначала их краха на мировой арене, а потом и внутреннего – потому что после схлопывания «мира по-американски» привыкшую к безостановочной экспансии глобалистскую империю просто разорвут внутренние противоречия.
