Чаще всего, разумеется, банник невидим.
Кое-кто даже считает, что благодаря шапке-невидимке. Но мог показаться в
виде голого старика, облепленного листьями от веника, длинноволосого
мужчины, а также собаки, кошки, зайца. А.Н. Афанасьев так описал его
нрав: «Банник не любит тех, кто парится по ночам, и душит таких
смельчаков, особенно если они творят омовение без молитвы». Свят, свят,
свят!
А еще его обвиняли в том, что он может
похитить оставленного в бане ребенка, подкинув взамен его подменыша.
Подменыша определяли по рахитичному сложению: большеголовый, пузатый, он
не умел ни ходить, ни говорить, и, прожив так несколько лет, умирал или
превращался в головешку либо банный веник. Вот ужас-то! И не только
славяне так считали: в некоторых кельтских племенах тоже существовало
подобное поверье.
Чтобы вернуть собственное чадо,
полагалось бить подменыша березовым или ореховым прутом, пока не
совершится чудо возврата. Были и другие способы, но менее
распространенные. А вот в качестве профилактического средства от подмены
ручонку младенца перевязывали красным шнурочком или надевали на
головку… красную шапочку! Кроме того, следили, чтобы на лицо не падал
лунный свет, окуривали колыбельку перед сном и клали в нее обереги.
Женскую ипостась этого
сверхъестественного существа называли тоже по-разному: банниха, байница,
баенная матушка. На русском Севере верили в обдериху, которую описывали
как лохматую страшную старуху, иногда выступающую нагишом, иногда – в
виде кошки с горящими глазами. С нею шутки были плохи: ни в коем случае
нельзя было мыться в одиночку – грех, за который обдериха спрашивает по
максимуму, сдирая и вешая на печке кожу (потому и обдерихой звалась), а
тело несчастного загоняла в щели на полу. Четвертый пар она ни с кем не
хотела делить: могла исцарапать.
Шишига во владимирских, саратовских и
других землях тоже была персонажем женского рода. И показывалась она
тем, кто шел в баню без молитвы: оборачивалась родственницей или
знакомой, звала париться и могла запарить до смерти. Эта маленькая
горбатая сущность отличалась большим животом, сучковатыми ручками и
холодным тельцем, предпочитала ночной образ жизни. Хотя в некоторых
местах людская молва определяла ей «прописку» вовсе и не в бане, а в
камышах на мелких речушках.
Суеверия славян требовали соблюдения правил обращения с банными духами.
При входе в баню нужно было непременно
сказать: «Крещеный на полок, некрещеный с полка», а уходя – пригласить:
«Хозяин с хозяюшкой, с малыми детушками гостите к нам в гости» или, по
крайней мере, произнести: «Тебе, баня, на стоянье, а нам на доброе
здоровье». Кроме того, принято было оставлять этому строгому, прямо
скажем, мифическому существу воду, мыло и веник, а то он, паче чаяния, в
следующий раз начнет брызгаться кипятком, швыряться раскаленными
каменьями или пуще того – напустит угар.
Спрашивается: как же существовать в
столь опасном соседстве, каковое являл собой банник? Но считалось, что и
польза от него есть. Во-первых, на духа бани рассчитывали как на
защитника от других напастей: происков овинника, мертвецов и т.д. Чтобы
заручиться подмогой такого рода, в новую баню приносили хлеб и соль, а
под порогом хоронили задушенного черного петуха или, в крайнем случае,
курицу.
Во-вторых,
он участвовал в девичьих гаданиях, презабавных, прямо скажем. На святки
в полночь интересующиеся замужеством гадальщицы должны были подставить
баннику… эээ… оголенный участок своего тела – тот самый, благодаря
которому мы имеем возможность сидеть: подходили либо к наружной двери
баньки и прямо на улице принимали соответствующую позу, либо ее же
демонстрировали перед печкой или даже выставляли это самое место в
дымник.
Если при этом возникало ощущение
прикосновения мохнатой руки, означало – быть богатому жениху, если голой
– бедному, если не удавалось почувствовать касание – жениха не будет
вовсе. Категорически запрещалось протягивать руку в окно бани. Ее хозяин
мог сковать пальцы железными кольцами, что и очень больно, и совершенно
неудобно.
Считалось, что банник мог творить
чудеса. В муромских краях есть предание о дяде Косте, пришедшем в баню
погадать. Глядь, а там сидит женщина: «Возьми, – говорит, – меня замуж».
А была это русалка. Дядя Костя ее перекрестил, и стала она обычной
женщиной. Поженились они и жили, как говорится в таких случаях, долго и
счастливо.
Народные предания сохранили истории о
том, как банник и даже обдериха спасали людей. И вряд ли случайность,
что хлеб, которым мать невесты благословляла к венцу молодых, назывался
не как-нибудь, а банником!
Наконец, жертвенных кур небожителям
Сварогу и Сварожичу, по свидетельству многих христолюбцев, приносили
именно в бане. Значит, возможно, что когда-то банник был причастен к
культу древнего славянского Бога-Творца?
