в том же номере Ленина называют «революционером Его Высочества».Императорский двор, дипломатия, секретные службы не опасались, что крах царизма и победа революции могут представлять угрозу Гогенцоллернам. «В нужный момент мы убедим участников движения сотрудничать с нами», – писал посол в Копенгагене, граф Ульрих фон Брокдорфф-Ранцау. И план проезда Ленина через немецкую территорию в апреле 1917 года не встретил возражений ни у рейхсканцлера Бетманна-Хольвега, ни у командующего наземными силами Пауля фон Гинденбурга. Макс Хофманн, высокопоставленный офицер, ближайший сотрудник Гинденбурга, писал: «Так же, как я имею право бросать гранаты или использовать газ против врага, я могу применять средства пропаганды против его оккупации».
Враг врага – это друг, стало девизом Кайзера, когда он принимал решение о финансировании Ленина. Если бы не этот выбор, пишет Der Spiegel, возможно, коммунизм никогда бы не превратился в мировую систему и, возможно, не было бы ГУЛАГа с миллионами его жертв.
Но за этими «если» стоят досье. Александр Гельфанд, социалист-революционер, друг Троцкого, коммерсант, проживавший в Оттоманской империи, потому что его разыскивала германская полиция, уже был знаком с Лениным и представил ему Розу Люксембург. Он обратился в имперское посольство в Константинополе. «Интересы германского правительства совпадают с интересами русских революционеров», – сказал он. В конце февраля 1915 года был готов план на 23 страницах, подписанный Гельфандом: в нем рекомендовалось финансирование в марках и поставки взрывчатки для организации забастовок, терактов и саботажа. В конце мая 1915 года Гельфанд встретился в Ленином в Берне.
Неоднократно Reichsschatzant (министерство финансов) передавало Auswaertiges Amt (министерству иностранных дел) значительные суммы «на революционную пропаганду в России», пишет Spiegel, цитируя документы. 11 марта 1915 года, иными словами, вскоре после появления 23-страничного плана, – 2 млн марок. Потом 5 млн 9 июля 1915 года, и еще 5 млн марок 3 апреля 1917 года – за несколько дней до отъезда Ленина из швейцарской ссылки в Петроград. В экстерриториальном вагоне, отмечает Der Spiegel, «но это неправда, что вагон был полностью опломбирован, как говорилось ранее: в вагоне было три запломбированных двери, а одна была без печатей».
Большевики «предоставили полезную информацию по ситуации в царской России», писал тогда Вальтер Николаи, глава тайной службы кайзера. Гельфанду, официально разыскиваемому имперской политической полицией, был выдан полицейский паспорт, с которым он мог свободно передвигаться по Германскому рейху, по оккупированным территориям и посещать нейтральные страны. Гельфанд поселился в Швеции, и из приграничного города Хапаранда экспортировал или провозил в Россию контрабандой самые различные товары. Никто не знает сколько, но совершенно точно, что часть доходов оказывалась у большевиков. Они на эти деньги осуществляли пропаганду, проводили забастовки и акции протеста. Гельфанд, как кажется, организовывал теракты и акции саботажа.
Когда в результате Февральской революции царь отрекся от престола, это стало началом конца. Фон Брокдорфф-Ранцау в своих заметках превозносил Гельфанд – «одного из первых, кто приложил усилия к достижению этой цели». После Октябрьской революции Ленин подписал с Берлином кабальный Брест-Литовский мирный договор. Страны Антанты поддерживали антикоммунистическую «контрреволюцию», но империя Вильгельма II продолжала помогать большевикам. «Большевики – отличные ребята, до последнего времени они ведут себя прекрасно», – писал Курт Рицлер, курировавший политику в отношении России в МИДе Германии. И просил для них еще денег. Спустя год после большевистской революции, и после военного поражения, в Берлине был свергнут кайзер и была провозглашена республика, хрупкая Веймарская демократия. Приблизительно через 20 лет Гитлер и Сталин, пусть временно, но восстановили отношения, подписав пакт Молотова-Риббентропа.
