Группа неправительственных организаций, объединённых под эгидой «Кампании за запрет убивающих роботов» (
Campaign to Stop Killer Robots), координатором которой является Мэри Уэрхем (
Mary Wareham) из
Human Rights Watch, требует запретить производство боевых полностью автономных роботов.
В отличие от телеуправляемых пулемётов, танкеток и торпедных катеров, которые ещё в 1930-х
испытывались в СССР,
полностью автономные боевые роботы, утверждают члены этой группы, будут
иметь некие врождённые недостатки, которые сделают их смертельно
опасными «для всего человечества».
Наиболее распространенные полностью автоматические системы прошлого, такие как
Phalanx,
сбивающая ракеты и ЛА, приближающиеся к американским боевым кораблям,
были ограничены узкой функциональной нишей и почти не могли сработать от
случайных причин или по гражданскому населению.
Однако новое поколение боевых роботов, скажем, полностью автономный израильский БПЛА
Harpy
(«Гарпия»), в этом отношении куда опаснее. Пока «Гарпия» ищет и
уничтожает в автоматическом режиме только радары, паля по ним в режиме
«выстрелил — забыл». Но такие беспилотники весьма привлекательны для
военных всего мира. И не только потому, что их нельзя взломать и
посадить на свой аэродром, как, предположительно, поступили иранцы с
дроном ЦРУ в прошлом году.
Самое главное тут — дешевизна эксплуатации робота. Телеуправляемый БПЛА
нуждается не только в помехозащищённой связи, но и в дорогостоящем
пункте управления, где сидит подготовленный специалист, работающий
посменно. По сути, в случае небольших беспилотников это главная статья
расходов, и её ликвидация позволит тиражировать летающих боевых роботов
тысячами без существенного наращивания затрат по их эксплуатации.
«Кампания за запрет убивающих роботов» полагает, что ключевая проблема
кроется в несовершенствах таких машин. Они не могут отличить человека
одной национальности в зоне боевых действий от представителя другой,
мирного гражданина — от террориста (впрочем, люди тоже грешат подобным,
не правда ли?).
Другой неясностью является способность таких роботов адекватно
реагировать на протесты местного населения. Как именно он сможет
отделить антиамериканскую или антиизраильскую манифестацию от колонны
вооружённых комбатантов? Кроме того, утверждают правозащитники, всегда,
когда в дело вступает сложное ПО, непредвиденные последствия неминуемы.
Живой пример — торгующие боты онлайн-магазина Amazon,
сумевшие в августе 2011 года в считанные минуты довести стоимость книги The Making of a Fly до $23 млн.
Войны часто ведутся в тех местах, где один случайный выстрел способен
положить начало новой эскалации насилия. Как отмечают в организации,
Южная Корея разрабатывает робота для патрулирования границы с КНДР.
Предположим, он ошибётся и примет споткнувшегося солдата северокорейской
армии за стреляющего. Так стоит ли дело войны и мира передавать на суд
ПО, надёжность и адекватность которого всё равно не удастся проверить
без человеческих жертв?
Но есть вопросы и посерьёзнее корейско-корейской войны. Широко известно,
как осенью 1983 года советская автоматическая система предупреждения о
ядерном нападении («
Око»)
выдала ложный сигнал о пуске американских МБР. Лишь вмешательство
оперативного дежурного командного пункта «Серпухов-15» предотвратило
«ответный» удар. Проанализировав «пуски» (а их «было» несколько, и все
из одной точки), подполковник предположил, что потенциальный противник
не настолько глуп, чтобы вот так начинать войну и подставляться под удар
неподавленного советского атомного арсенала.
Представляете, чем бы всё это закончилось, будь тогдашнее «Око» полностью автоматизированным?..
Теперь вы разделяете призыв правозащитников инициировать «немедленное
введение всеобщего запрета» на разработку таких вооружений? Кстати, не
менее опасными могут оказаться не столько несовершенства, сколько,
напротив, достоинства полностью автономных БПЛА и наземных боевых
роботов.
Но, быть может, такие машины и не нужны? Зачем их производят? А дело всё
в том, что после появления массовых армий эффективность действий
одиночного военнослужащего резко снизилась. Солдаты какого-нибудь 5-го
Восточносибирского полка,
удерживая Цзинчжоу
в русско-японскую войну, попадали по противнику один раз из нескольких
десятков винтовочных выстрелов. В то же время в Первую и Вторую мировые
войны среднее количество выстрелов на одно попадание выросло до 10
000–50 000. Попросту говоря, большинство в массовых армиях не умело
стрелять, а более 95% офицеров иных крупных армий
вообще ни разу не видели,
чтобы их подопечные пользовались прицелами своих винтовок. Сходная
ситуация наблюдалась в артиллерии и в иных родах войск. Чего там: на
одного убитого на Восточном фронте вермахтовца СССР израсходовал 100
снарядов и артиллерийских мин, а также 10 авиабомб средней массой 20 кг.
Не менее «эффективно» утилизировала боеприпасы американская армия во
Вторую мировую и Вьетнамские войны. Количественный рост военнослужащих и
быстрый прогресс военной техники в прошлом веке сопровождался обычно
падением уровня обученности тех, кто это оружие держал.
Автономные боевые роботы уже сегодня стреляют настолько хорошо,
насколько им позволяет оружие, ПО и погода. Это значит, что их участие в
войне, после окончания доводки программного обеспечения, приведёт к
огромным потерям среди личного состава той стороны, что лишена таких
роботов. Представить итог очень просто. Если сегодня армии западных
стран не могут надолго задержаться ни в Афганистане, ни в Ираке,
поскольку политическое руководство демгосударства вылетит с треском при
значимых боевых потерях, то после массового внедрения боевых роботов
длительность пребывания оккупационных контингентов в таких регионах
станет неограниченной. И жертвы оснащённых такими машинами стран почти
полностью перестанут быть боевыми, сравнявшись с числом трупов,
оставляемых терактами, которые устраивают не владеющие роботами боевики.
Действия исламских террористов станут едва ли не единственным способом
ведения боевых действия с Западом. А количество жертв среди населения
Ирака и Афганистана может увеличиться на порядок в сравнении с теми
цифрами, которыми пестрят последние тамошние конфликты. Государства,
ранее неуязвимые для США в силу своей относительной боеспособности, типа
того же Ирана, превратятся в относительно лёгкую мишень, что,
несомненно, подстегнёт новый виток ядерной гонки.
Но могут ли неправительственные организации остановить такое развитие
событий? Одно ясно — если это не будет сделано в ближайшее время, число
жертв в войнах увеличится в десятки раз.
